Youth at Risk (Ukraine)

«YOUTH AT RISK (UKRAINE)»

Written by Yuliya Abibok
Photos by Valentin Khristich

This is Hope
Куски кирпича и штукатурки, битое стекло, вонь фекалий и следы крыс на толстом слое строительной пыли. Это заброшенное здание недалеко от центра столицы Украины — Киева. Вход в здание со всех сторон почему-то кем-то замурован, а вместо него – дыра в стене в треть человеческого роста. Пол покрыт разбросанной одеждой и обувью – в отсутствии хозяев сюда кто-то приходил.
Наша героиня с ее парнем жила здесь с перерывами на протяжении года. Недавно их выгнала охрана расположенных рядом элитных новостроек, но они рассчитывают скоро вернуться, потому что идти им больше некуда.
Ее зовут Надя – это сокращенное от популярного в Украине и России имени Надия, Надежда. В переводе на английский оно означает «hope». Наде 17 лет. Год назад она бросила учебу и дом в маленьком украинском провинциальном городе и приехала в Киев.
Отец Нади умер, когда ей было пять лет. Троих дочерей воспитала мать – семья жила на мизерные социальные выплаты, которые украинское государство обеспечивает матерям-одиночкам. Когда Наде исполнилось 16, обе ее сестры были уже совершеннолетними – это значит, что доход ее матери к тому времени сократился на две трети.
Закончив девять классов средней школы, Надя могла на два года продолжить обучение в старших классах, после чего теоретически перед ней открывалась возможность поступить в вуз, которого нет в ее родном городе. Чтобы жить и учиться в чужом городе, нужны деньги. У Надиной семьи денег нет. Поэтому после 9 класса Надя поступила в местное училище, решив получить специальность повара.
— В основном там учатся дети-сироты – воспитанники интернатов, приютов, — рассказывает она. – Это очень сложный контингент и преподаватели относились к детям плохо. Повар – это самая дорогая профессия в училище. Раньше там были посуда и продукты, а теперь это все приходится покупать студентам. Стипендии не хватало, у семьи начались финансовые проблемы, а из-за них – конфликты дома и в училище. Деньги шли на учебу, а мама думала, что я их прогуливаю. Можно сказать, что деньги были главной причиной, – я ушла.
Вся экономическая и общественно-политическая жизнь в Украине сосредоточена в столице и нескольких крупных городах. Маленькие города и села вымирают – молодежь выезжает оттуда из-за отсутствия перспектив. Для тех подобных населенных пунктов, которые еще не полностью покинули их жители, в Украине есть определение – «депрессивные». Сегодня там почти невозможно найти работу – предприятия, дававшие хлеб местным жителям, были либо закрыты еще в 1990-е годы, после распада СССР, либо прекратили работу или провели «оптимизацию» персонала в связи с мировым экономическим кризисом 2008-2009 годов.
В Киеве сегодня проживают более пяти миллионов человек, из них местных жителей – чуть больше половины: остальные – приезжие. Из-за потока хлынувших сюда мигрантов цены на недвижимость в столице Украины превысили таковые в европейских столицах. Тут же – самая высокая в Украине заработная плата, на начало 2011 года ее средний официальный показатель составлял 3 500 единиц украинской валюты – гривен в месяц: это меньше 450 долларов. И этих денег хватает как раз на аренду и содержание однокомнатной квартиры.
Снять комнату у престарелой хозяйки можно долларов за 150, и именно на такую сумму заработка, в лучшем случае, могла бы рассчитывать несовершеннолетняя и неквалифицированная Надя. Но на работу несовершеннолетних берут неохотно, а по ее результатам неохотно расплачиваются.
Все это означает, что в самом богатом городе страны Надю ожидали только развалины, битое стекло и крысы.
Несколько дней она жила просто на столичном вокзале, потом обратилась в одну из христианских организаций, где ее могли покормить и одеть, но не могли дать ей жилья. Жилье ей обеспечил ее нынешний парень Саша, который в то время работал на пилораме в селе недалеко от Киева. Однако, как рассказывает Надя, компания, в которой работал молодой человек, заявила о своем банкротстве, и вдвоем они снова оказались на улице.
Саше сегодня 19 лет. Он тоже из маленького города. Он круглый сирота, и бродяжничает с 8 лет. Вместе они впервые поселились в этом заброшенном доме, вместе были обнаружены там милицией и попали в участок. После был подвал одного из жилых домов, который Надя называет «нормальным жильем», противопоставляя нынешним развалинам. В подвале их жило в разное время от двух до десяти человек. Потом туда пришла агрессивная группа местных наркоманов, и компании едва удалось спастись. Этот эпизод Надя до сих пор вспоминает как один из самых страшных в ее уличной жизни:
— Не знаю, что было бы, если бы нас тогда нашли. Кошмар. После этого подвал закрыли. Подвал был очень хороший…
Снова те же развалины. Сегодня Надя рассчитывает только на то, что ей, наконец, удастся найти работу. Перед нашей встречей она как раз ездила на собеседование, но ее не приняли. Пока же Саша, у которого нет никаких документов, обеспечивает их жизнь тем, что собирает макулатуру и металлолом.
— Это значит – ворует металл? – Уточняем мы. При огромном количестве таких людей, как Саша, в жилых домах часто вырезают телефонные провода, а на тротуарах снимают канализационные люки.
— Когда как, — отвечает Надя. — Просто бывает, когда идет стройка, выбрасывают всякий мусор, среди которого есть металл. Да, сейчас с этим сложно, да и бомжей много, они все забирают. Действительно, очень тяжело. Иногда, когда Саша собирает макулатуру или металл, люди выносят ему или покушать, или еще что-то. Не все злые люди.
Самой Наде помогают в киевском Центре кризисной помощи девушкам и молодым женщинам в сложных жизненных ситуациях «Право на здоровье». Он открылся всего год назад, и сегодня его клиентками являются уже более трехсот таких девушек, как Надя. Как рассказывает нам Анна, социальный работник Центра, большинство из них, как и наша героиня, из неблагополучных или неполных семей, и главная проблема большинства, как и у Нади, – жилищная.
Кроме социальных работников, девушкам здесь бесплатно помогают психолог и юрист, по инициативе Центра его клиентки проходят медицинское обследование – в результате у многих обнаруживаются венерические заболевания: выясняется, что на жизнь они зарабатывают проституцией, хотя в Украине это запрещено.
Некоторых своих подопечных Центру уже удалось вернуть в семью или пристойно устроить жить отдельно.
— Я бываю здесь почти каждый день: прихожу принять душ, постирать одежду, — рассказывает Надя. – Мне помогли сделать паспорт. Сейчас это просто место отсидки, на время, пока не найду работу. И у меня проблемы с телефоном, нужно покупать новую батарею, а отсюда я могу позвонить маме. В принципе… можно сказать… все нормально, — как-то вымученно улыбаясь, добавляет она.
Спустя восемь месяцев после побега из дома Надя впервые увиделась с матерью. Это тоже результат работы сотрудников Центра.
— С Надей работал психолог, — рассказывает Анна. — Работа была направлена на снижение агрессии. Сейчас это уже человек, который может полностью сформулировать свою мысль и сказать, чего хочет. Раньше с этим были проблемы. Возможно, из-за этого возникали конфликты с мамой. Сейчас она общается с мамой, периодически ей звонит, иногда с нашей помощью.
С их же помощью Надя сегодня ищет учебное заведение, где она могла бы продолжить образование и где ей предоставили бы место в общежитии. Скоро она снова поедет домой, чтобы собрать необходимые для этого документы.
В августе Наде исполнится 18 лет. Она станет совершеннолетней – это хорошо для нее потому, что у нее появится больше шансов найти хоть какой-нибудь заработок. Но это плохо для ее мамы, потому что она потеряет последний, и так скудный, источник дохода. В случае, если Надя поступит учиться, выплаты за нее ее матери будут продолжены на три года. Девушка говорит, что для нее это – главный стимул учебы. Она признает, что опасается новых издевательств со стороны преподавателей и однокурсников, но считает, что выбора у нее нет:
— Я не хочу подставлять маму. Я просто обязана ей помочь. Когда мы были маленькими, за нами ухаживали родители, а когда они старенькие, то мы должны за ними ухаживать. У мамы проблемы со спиной и с сердцем – она не может работать. Она не работала, сколько я себя помню. Она посвятила себя нам.
Через три года матери Нади будет 48 лет. Она может рассчитывать на минимальную пенсию, которая сегодня составляет около ста долларов. Но это только когда ей исполнится 55, или 60, если украинский парламент примет решение повысить пенсионный возраст для женщин, как того требуют условия соглашения с Международным валютным фондом, кредитующим опустошенную постоянными кризисами, коррупцией, бездарностью и безответственностью власти украинскую экономику. Но так далеко в будущее Наде лучше не заглядывать:
— Я недавно сидела и думала: «Боже, когда я закончу училище, мне будет 21 год! Другие в этом возрасте уже становятся людьми, а я буду только становиться на ноги…» Но, в принципе, это, конечно, меня не пугает. Пока буду учиться, буду подрабатывать, а потом я повзрослею, и у меня будут уже другие взгляды на жизнь. Сейчас же я зациклена только на том, чтобы найти работу и получить хоть какие-то деньги.
Ко всем сложностям, с которыми еще предстоит бороться Наде в учебе, поисках работы и жилья, добавляется фактор Саши. Молодой человек, защищавший и содержавший ее весь этот год, сдался перед обстоятельствами и не хочет менять свою жизнь.
— Я не раз говорила ему, что я не собираюсь всю жизнь жить по подвалам и развалинам, — рассказывает Надя. — Раньше он меня слушал, а теперь стал проявлять агрессию – ему надоели такие разговоры. Я вижу, что он уже привык к такой жизни. А я просто физически не смогу учиться и содержать нас двоих. Я однажды его спросила: «Если мы будем жить на квартире, ты тоже будешь ходить собирать металл?» Он ответил: «Да»…
…Мы идем с Надей по одной из оживленных киевских улиц, и наша героиня объясняет, откуда она умеет так красиво и правильно говорить: ее мама филолог, и Надя любит литературу и сама пишет стихи.
— Я пыталась писать прозу, но для прозы нужно много жизненного опыта…
— Послушай, твоего жизненного опыта хватит на один хороший автобиографический рассказ. Его обязательно издадут, и ты заработаешь кучу денег! — Шутим мы.
— Честно говоря, есть очень мало людей, которым я доверяю. Это, в основном, сотрудники Центра. Скажу вообще, что в этой ситуации, на улице, надо полагаться только на себя. Потому что, если ты не возьмешь ситуацию в свои руки, то ничего не добьешься. И даже если ты домашний, даже если ты не уличный, только ты сам можешь себе помочь, — рассуждает Надя.
— А деньги для меня – не главное. Я пишу для себя!